Ирина Зайцева: «До идеала еще далеко, но подвижки - есть…»

В системе внешнего независимого оценивания много спорного и неоднозначного. Бесспорно лишь одно: тестирование — зеркало, в котором ясно отражается отношение общества к знанию. В нем и те, кого оценивают, и те, кто оценивает. Какой балл мы вправе себе поставить? Об этом «ОстроВу» рассказывает директор Украинского центра оценивания качества образования, доктор филологических наук Ирина Зайцева.

— Ирина Павловна, были ли новации в ВНО-2011? Как они сработали?

— Их было немного, и делать окончательные выводы о том, как сработали, достаточно сложно. Прежде всего, изменена процедура регистрации — устранен человеческий фактор. Если в минувшем году ее нужно было проходить лично, то в нынешнем введена регистрация по Интернету. Естественно, не обошлось без проблем, но проблемы — повод для выводов.

Один из них: нужно еще больше упростить процедуру регистрации — сократить перечень документов. К тестированию допускались те, кто имел сертификат, пропуск-приглашение и оригинал удостоверения личности — паспорт или свидетельство о рождении. В правилах это оговаривается очень жестко, кроме того процесс контролируют общественные наблюдатели. Многие приходили с копиями, кто-то забыл какой-то из документов — все, не допущен. Такое случалось, особенно на первом тесте. А он обязательный. Если ты его пропустил, проходить дальше нет смысла.

Многие путали сертификат и пропуск. Поэтому сейчас мы думаем, что, может быть, не нужно два документа. Возможно, их следует сделать на одном листе с двух сторон. И тогда абитуриент будет знать — это главный документ. Рассматривается и такой вариант: разрешить пользоваться копиями документов, так как фотография есть на сертификате. В любом случае, этот механизм мы упростим.

Еще один момент — необходима более слаженная работа с почтой. Были незначительные сбои с доставкой документов заказными письмами. В целом же по сравнению с прошлым годом, когда надо было выстаивать очереди, это уже шаг вперед.

— Ажиотаж вызвало появление в списке тестов русского языка.

— Да, я бы даже сказала, нездоровый ажиотаж. Тем не менее, для первого года все прошло нормально. Заявок было около 6 тысяч — 2,5% от всех участников тестирования. Это мало. Но не потому, что нет интереса, а потому, что правила приема в высшие учебные заведения не требуют сертификат по русскому языку. Но потенциал есть. К примеру, филологические специальности. Кроме того, у нас уже есть предложения от ректоров вузов и преподавателей, чтобы сделать русский язык обязательным на специальности «Журналистика». Учитывая, что русскоязычные средства массовой информации составляют приблизительно 60%, человек, который хочет пробовать себя в журналистике, должен знать два языка. В стране реальное двуязычие, и игнорировать этот факт мы не можем. Как только предмет появится в списках вузов, мы узнаем действительное положение дел.

Есть еще один красноречивый факт. При том, что украинский язык и литература сдаются только на украинском, иностранные языки — в оригинале, по другим предметам языком тестирования более 30% абитуриентов выбрали русский. Нормальное для демократического общества явление.

— А остальные языки тестирования?

— В их выборе есть свои проблемы. Тесты переводятся на 6 языков. Кроме русского — польский, молдавский, румынский, венгерский и крымскотатарский. Были прецеденты, когда тесты по физике или математике переводили всего для двух человек. Это весьма существенные и нерациональные затраты. Поэтому сейчас мы рассматриваем предложение, которое мне кажется очень разумным — ориентироваться на языки обучения в высшей школе. Если человек поступает в вуз, реально он может обучаться на одном из трех языков — украинском, русском, английском. На польском или крымско-татарском наши вузы пока не работают. Это элементы коррекции, и они неизбежны.

— Что еще корректировалось?

— В некоторых тестах, например, по химии, биологии изменена спецификация. Появилось больше заданий, требующих размышления, осмысления. До идеала еще далеко, но подвижки есть. И они себя оправдывают.

— И порождают много вопросов. Скажем, в структуре тестовых заданий 30% — легкие и очень легкие, 31% — сложные и очень сложные, 39% — оптимальные. Как объяснить «мальчишкам и девчонкам, а также их родителям», что значит оптимальные? Каковы критерии оптимальности?

— Это действительно непросто объяснить бытовым языком. Но, к примеру, один критериев оптимального теста — обязательное соответствие программам. Преподаватель высшей школы и школьный учитель на одно и то же смотрят с разных позиций. Поэтому нужно найти точку отсчета, момент совпадения: проверить знания, накопленные в средней школе, но с проекцией на высшую. Это дает возможность проверить способность к обучаемости на более высоком уровне.

— Но здесь и кроется проблема. Мы говорим: школа должна научить учиться, научить мыслить, а тесты в основной своей части ориентированы на обыкновенную зубрежку.

— Да, это недостаток системы тестирования. Все страны, которые ее используют, так или иначе сталкиваются с этой проблемой. Эта система — не панацея, а лучшее из того, что можно предложить. Если выбирать между обвинениями работников образования в коррупции и недостатками внешнего независимого оценивания, то выбор невелик — и этот этап нужно пройти. Возможно, через какое-то время мы откажемся от нее, заменив более совершенной системой. Пока же приходится искать усредненный вариант между общественным мнением и качеством оценки знаний. Система тестирования в значительной мере устраняет человеческий фактор. И это нужно оценить по достоинству. Хотя, естественно, мы не можем замалчивать, что стандарт всегда слегка оболванивает.  Выход — спецификация заданий, увеличение заданий открытого типа, которые требуют самостоятельного размышления, предполагают собственное высказывание. Хотя и здесь есть проблемы. Многие учителя английского языка жаловались, что открытые задания не выполняются, выпускники ограничиваются ответами только на первый блок.

— Это тревожный сигнал. Может быть, более тревожный, чем общественное мнение, озабоченное коррупцией.

— Согласна. Слава богу, высказывания есть в тестах по украинскому языку и литературе, русскому языку. Но и здесь мы сталкиваемся с результатом того, что в школьной программе убрали развитие речи, обучение связному тексту. Да и компьютер хорошо помогает нам отучиваться от чтения. Поэтому система внешнего независимого оценивания нуждается в коррекции, в усовершенствовании: она должна стимулировать к самостоятельному мышлению, открытые задания должны быть по всем предметам.

— Коррекция планируется?

— Конечно.

— Но опять выходит замкнутый круг. В оценке, условно говоря, творческих заданий участвует человек со своим субъективным мнением. За что боролись, на то и…

— Да, пока здесь присутствует человеческий фактор. Но сейчас мы разрабатываем компьютерную программу, которая позволит его устранить. Она позволит сканировать текст, используя множественность критериев оценки. Такими программами некоторые страны уже пользуются: они проверяют даже тех, кто проверяет задания.

— Но в таком случае можно создать рационально построенную абракадабру, в которой будут все элементы, заложенные в программу, но содержание абсурдным.

— Тогда тема будет не раскрыта. Такой критерий тоже есть.

— Способности детей проявляются по-разному. Одним легче выполнить немного сложных заданий, чем много легких, другим — наоборот. Может быть, имеет смысл ввести хотя бы двухуровневую систему оценивания знаний?

— Этот вопрос уже рассматривался. Мы его обсуждали в середине июля с директорами региональных центров вместе с вопросом ТЗНК (тест загальнонавчальної компетенції). На совещании присутствовали 15 ректоров. Так вот, все они категорически высказались против двухуровневой системы. Хотя учителя говорят: тесты очень простые, талантливых детей таким образом отобрать очень трудно.
Упрекать Центр в том, что тесты простые или сложные, неконструктивно. Тесты — это диагноз, это реальные показатели. Я — гуманитарий и математикой не занимаюсь много-много лет. Но я помню, что квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. Это задание не решили больше 30% участников тестирования. Более 30% не решили уравнение 2:4=Х. Тест по математике не обязательный. Человек, который идет его сдавать, готовит себя к будущей специальности, а мы имеем треть, не знающих теорему Пифагора. Так что нам делать с усложнением или упрощением? Двухуровневая система не уберет проблему, но позволит решить ее более гибко. По замыслу министерства, в течение двух-трех лет мы введем двухуровневую систему.

— А что такое ТЗНК?

— Это тест на обучаемость и своеобразный промежуточный контроль. Студентов набрали, теперь необходимо посмотреть — кого. Эксперимент идет с 2009 года, пилотный проект есть. В октябре он будет апробирован в пяти регионах, и в 2012 году, возможно, будет введен на всеукраинском уровне. Хотя я предвижу сопротивление руководителей высших учебных заведений.
 

— Тестовые задания меняются из года в год. Может быть, есть смысл разработать их определенное количество, опубликовать, а потом только выбирать с помощью лототрона? Чтобы и учитель знал, какие именно вопросы будут, и ученик готовился не вообще, а целенаправленно.

— Да, у такого подхода есть свои преимущества. Плюс уже то, что учащиеся будут осваивать весь комплекс вопросов. Важна и прозрачность системы. У нас создан отдел банка тестовых заданий. По всей видимости, мы наберем их оптимальное количество до конца 2012 года. И в 2013 они будут выбираться методом случайных чисел.

— В отчете Центра обнародованы результаты тестирования-2011. Так вот, Луганская область практически по всем предметам, мягко говоря, далеко не в передовиках. Исключением стала, кажется, только биология. Зато Волынь в лидерах. У нас плохо учат или система не позволяет выявить знания и способности детей?

— Во-первых, возможно, как-то сработало то, что на юго-востоке выпускников в этом году меньше в разы. Во-вторых, пока весьма несовершенны критерии, и нужно частично менять стандарт отчета. В-третьих, надо учитывать и то, что у нас есть странная манера проходить тесты с запасом, так сказать, на всякий случай. Соответственно и низкие «запасные» результаты. Если мы уберем вариант, когда человек подает документы сразу в 5 вузов на кардинально противоположные специальности, ситуация будет выглядеть иначе.
Кроме того, мы судим по крайним критериям — 200 или 124 балла. Но вот пример. В одном классе, допустим, 2 отличника и 20 троечников, а в другом 1 отличник, 15 хорошистов и 6 троечников. Что лучше? Лично я считаю, что лучше во втором классе, я — за крепкий средний уровень. Школа должна дать его, а уже в дальнейшем он будет подвергаться корректировке. Хотя это субъективный критерий. Поэтому не думаю, что в Луганской области учат хуже, чем на Волыни.

— Позволит ли избавиться от абитуриента, исповедующего принцип «авось, попаду», профильная школа?

— Да, в этом деле мы отстали невероятно. Должна быть базовая средняя школа, далее — профильная. Это безболезненное решение и для тех, кому требуется более глубокая подготовка к тестированию, и для тех, кто выберет рабочие специальности. Посмотрите на сегодняшние диспропорции. Хороший специалист, закончивший техникум, нужнее выпускника вуза с дипломом экономиста. Родители лезут из кожи вон, чтобы у их ребенка был диплом о высшем образовании, но на самом деле ломают ему жизнь — он оказывается невостребованным. Поэтому проблему нужно решать уже в школе. В целом же хочу сказать: Украина обобщила достаточно удачный опыт. Во взаимодействии высшего и среднего образования мы прошли десять лет за пять. Хотя многое еще предстоит совершенствовать. В том числе, на мой взгляд, должна быть более четко сформулирована позиция вузов — не брать, кого попало.

Сергей Прасолов, Марина Савинова, специально для «ОстроВ»